Королева Марго - Страница 160

160

И в ту же минуту веселая молодежь, возбужденная разнообразными впечатлениями, двинулась во главе с королем по чудесному лугу, который спускается с лесистого Сен-Жерменского холма и который внезапно обрел вид огромного ковра, пестревшего многокрасочными фигурами и обшитого серебристой бахромой пенившейся у берега реки.

Впереди короля, ехавшего на белой лошади и державшего на кулаке своего любимого сокола, шли сокольничьи в зеленых безрукавках, в высоких сапогах и, направляя голосом шестерых грифонов, обыскивали тростники, окаймлявшие реку.

В это время прятавшееся за тучами солнце внезапно выглянуло из темного океана, в который оно погрузилось. Солнечный луч озарил золото, драгоценности, горящие глаза и превратил все это в огненный поток.

И, точно дождавшись наконец, когда великолепное солнце озарит ее гибель, из гущи тростников с жалобным протяжным криком поднялась цапля.

– Гой-гой! – крикнул Карл, сняв клогбучок с сокола и выпуская его на беглянку.

– Гой-гой! – крикнул хор голосов, подбадривая сокола.

Сокол, на мгновение ослепленный светом, перевернулся в воздухе, описал круг на месте и, внезапно, заметив цаплю, быстро взмахивая крыльями, понесся за нею.

Но цапля, птица осторожная, поднялась больше, чем в ста шагах от сокольничьих, и за то время, пока король расклобучивал сокола, – а сокол успел привыкнуть к свету, – сумела выиграть расстояние или, вернее, выиграть высоту. Таким образом, когда ее враг заметил ее, она поднялась уже больше, чем на пятьсот футов и, найдя в верхних слоях воздуха течение, необходимое для ее могучих крыльев, устремилась ввысь.

– Гой-гой! Железный клюв! – подбадривая сокола, кричал Карл. – Покажи ей, какой ты породы! Гой-гой!

Словно понимая подбадривающий клич, благородная птица стрелой понеслась по диагонали к верхней точке вертикальной линии полета цапли, которая шла все выше и выше, словно хотела исчезнуть в эфире.

– Ага! Трусиха! – крикнул Карл, как будто беглянка могла понять его, и, пустив коня в галоп и держась направления охоты, поскакал с запрокинутой головой, чтобы ни на одно мгновение не потерять из виду обеих птиц. – Ага, трусиха, удираешь! Но мой Железный клюв покажет тебе, какой он породы! Погоди! Погоди! Гой-гой! Железный клюв! Гой!

В самом деле, борьба становилась интересной: обе птицы приближались одна к другой или, вернее, сокол приближался к цапле.

Теперь все дело было в том, кто из них в этой первой атаке возьмет верх.

У страха крылья оказались быстрее, чем у храбрости.

Сокол, увлекаемый полетом, пронесся под грудью цапли вместо того, чтобы взмыть над нею. Цапля воспользовалась своим положением и ударила его своим длинным клювом.

Сокол, словно получив удар кинжалом, как оглушенный, трижды перекувырнулся в воздухе, и одно мгновение можно было подумать, что он пойдет вниз. Но, подобно раненому воину, который встает с земли еще страшнее, чем был, он издал пронзительный, грозный крик и вновь устремил свой полет к цапле.

Цапля воспользовалась своим преимуществом и, изменив направление полета, повернула к лесу, пытаясь на этот раз выиграть расстояние и уйти по прямой, а не уходить в высоту.

Но сокол был птицей отличной породы и обладал глазомером кречета.

Он повторил тот же маневр, налетев на цаплю по диагонали; цапля раза три отчаянно крикнула и, как и в первый раз, попыталась подняться вертикально.

Через несколько минут этого благородного состязания обе птицы, казалось, вот-вот скроются за облаками. Цапля казалась не больше жаворонка, а сокол виднелся черной точкой и с каждым мгновением становился все незаметнее.

Ни Карл, ни двор уже не скакали вслед за птицами. Все остановились, не спуская глаз с беглянки и ее преследователя.

– Браво! Браво, Железный клюв! – вдруг крикнул Карл. – Смотрите, смотрите, господа: он взял верх! Гой-гой!

– Честное слово, не вижу ни того, ни другого, – сказал Генрих.

– Я тоже, – сказала Маргарита.

– Но если ты их не видишь, Анрио, ты еще можешь их слышать, во всяком случае – цаплю, – заметил Карл. – Слышишь? Слышишь? Она просит пощады.

В самом деле, три жалобных крика, которые могло уловить только очень опытное ухо, донеслись с неба на землю.

– Слушай! Слушай! – крикнул Карл. – Ты увидишь, что они начнут спускаться куда быстрее, чем поднимались!

В самом деле: когда король произносил эти слова, появились обе птицы.

Это были две черные точки, но по разной величине этих точек можно было легко заметить, что сокол держит верх.

– Смотрите! Смотрите! – крикнул Карл. – Железный клюв бьет ее!

В самом деле, цапля, летевшая под хищной птицей, не пыталась защищаться. Она быстро шла вниз, все время подвергаясь нападениям сокола, и только вскрикивала в ответ; вдруг она сложила крылья и камнем стала падать вниз, но то же самое сделал и ее противник, а когда беглянка захотела возобновить полет, последний удар клюва распластал ее; кувыркаясь в воздухе, она продолжала падать, и в ту минуту, когда она коснулась земли, сокол пал на нее с победным криком, покрывшим предсмертный крик побежденной.

– К соколу! К соколу! – крикнул Карл и пустил коня галопом в том направлении, куда спустились обе птицы.

Но внезапно он осадил коня, вскрикнул, выпустил поводья и одной рукой уцепился за гриву, а другой схватился за живот, словно желая вырвать внутренности.

На его крик примчались все придворные.

– Ничего, ничего, – говорил Карл с воспаленным лицом и с блуждающим взором, – мне показалось, будто мне по животу провели раскаленным железом. Едем, едем, это пустяки!

160